Робин Гуд с тысячью приметных лиц

Netflix выпустил второй сезон французского сериала «Люпен». Шоу, которое за короткое время успело стать большим хитом по обе стороны Атлантики, повествует о последователе легендарного литературного героя Арсена Люпена, вольно интерпретирует оригинал, в очередной раз признается в любви Парижу и ни на секунду не останавливается, сохраняя динамику в каждой серии, — тем и ценно.
 
Первая новелла Мориса Леблана о джентльмене-грабителе вышла больше ста лет назад — в 1905 году. За это время приключения Арсена Люпена экранизировали множество раз, причем даже на Филиппинах (сериал на 95 серий) и в Японии, где аж с 1971 по 2018 выходило аниме «Люпен III». А в 2017-м уже во Франции режиссер Жалиль Леспер и сценарист Абдель Рауф Дафри взялись за очередную адаптацию, но главным героем сделали не самого Люпена, а его фаната, сына эмигранта Ассана Диопа (Омар Си из «1+1»). Собственно, подзаголовок первого сезона («В тени Арсена») чуть ли не прямым текстом говорит о том, что сам сериал — это скорее трибьют герою, а не еще одна попытка перенести его приключения на экран.

По сюжету, в 1995 году Ассан остается сиротой после того, как его отца-эмигранта обвиняют в краже колье французской королевы Марии-Антуанетты у богатой семьи Пеллегрини. Не выдержав позора, тот вешается в тюрьме, и юный Диоп решает мстить, черпая вдохновение в книгах Леблана. Спустя 25 лет параллельно с этим ему придется разбираться еще и с личными вопросами, изо всех сил стараясь быть хорошим отцом для сына Рауля, который живет со своей матерью Клэр.
 
Именно ход с тем, чтобы сделать главным героем не самого Люпена, значительно развязывает руки создателям сериала. Понятное дело, что в массовом сознании «человек с тысячью лиц» — это скорее не самый приметный персонаж неброской внешности. В случае же с Омаром Си, ростом в 190 сантиметров и ну очень выразительными чертами лица, некоторые его перевоплощения кажутся как минимум комичными (взять хотя бы сцену с подаренной зажигалкой и накладными зубами из второго сезона). И, опять же, это позволяет в очередной раз поговорить о современной повестке, пусть порой и довольно прямолинейно — сцена, когда Ассан прямо в тюрьме подменяет другого чернокожего заключенного, и никто из охранников даже не замечает этого.

А если вы вдруг обнаружите у Люпена некоторое сходство с камбербэтчевским Шерлоком, то окажетесь совершенно правы, потому что оба этих персонажа пересекались еще в оригинальных новеллах. Леблан в одном из своих произведений использовал образ британского сыщика, чем сильно разозлил Артура Конан Дойла, который не передавал своему французскому коллеге права на Шерлока. Имя персонажа тогда пришлось изменить на Херлока Шолмса (книга о нем появляется в сериале), а Ватсона заменить на Вильсона.
 
Понятное дело, что и создатели «Люпена» не могли не воспользоваться наработками британского сериала, дух которого то тут, тот там витает над Парижем в некоторых сценах. С другой стороны, типажи, да и мотивация Люпена и Шерлока сильно отличаются, поэтому их сходство здесь скорее номинально. В конце-то концов, Холмс ловил преступников, а Арсен с какой стороны не посмотри — вор, пускай и благородный.

«Люпен», по большому счету, построен на старом проверенном киношном приеме: когда кажется, что у главного героя не осталось выхода, выясняется, что так он на самом деле и задумывал еще в первой серии. Фанатам «Одиннадцати друзей Оушена» некоторые сюжетные повороты сериала могут показаться надуманными, но, с другой стороны, перед «Люпеном» явно не стояла цель сказать какое-то новое слово в жанре. Наоборот, сериал скорее следует французской традиции легкого приключенческого кино с обязательно недалекими полицейскими и хоть и предсказуемым, но все же душещипательным финалом.

В условиях недостатка ярких премьер, который ощущался в начале года, «Люпен», кажется, попал в нужное настроение зрителей, соскучившихся по приключенческим сериалам и фильмам, а то и просто по прогулкам. Париж здесь, как в допандемийные времена, прекрасен, многолюден и так притягателен, что хочется верить — совсем скоро его атмосферу удастся прочувствовать самому.