«Было много крови и разных топоров»

Второй сезон сериала «Американская история ужасов» переносит нас в 1964 год, в психиатрическую лечебницу Брайерклифф, где правит бал сестра Джуд (Джессика Лэнг), монахиня с непростым прошлым. Внутри этого замкнутого пространства много опасностей — врач-садист, загадочные лесные мясоеды, инопланетные эксперименты и, возможно, серийный убийца Кровавое лицо. И никто ни от чего не застрахован.
 
Во время недавнего интервью с ресурсом Collider французская актриса Лиззи Брошере, которая играет Грэйс (персонаж списан с Лиззи Борден), рассказала о прослушивании на эту роль, своем акценте, а также о том, как ей работалось с Эваном Питерсом и Джессикой Лэнг.
 
Вы намеренно искали роль в каком-нибудь американском сериале?
 
Это получилось случайно, хотя, наверно, ничего случайно не происходит. Не то чтобы я много прослушивалась, и вообще живу в Париже, но в Лос-Анджелесе у меня есть менеджер. Все это казалось нереальным, тем более, что у меня есть небольшой акцент. Но все равно я решилась, это же «Американская история ужасов»! Я смотрела первый сезон, и я большая поклонница сериала. Кроме того, сам процесс прохождения кастинга доставил большое удовольствие, потому что одна из сцен была в духе роли Анжелины Джоли в фильме «Прерванная жизнь». Спустя две недели я летела в Лос-Анджелес на встречу с Райаном Мерфи и Брэдом Фалчуком.
 
Вас порадовал тот факт, что не пришлось избавляться от акцента?
 
Еще как! Сначала сказали, что меня будут дублировать, и я по-настоящему расстроилась. Две недели перед поездкой говорила только по-английски, практиковалась с утра до вечера, даже слушала Национальное общественное радио. А когда приехала на встречу, после долгих дней тренировок наконец-то освоив американское произношение, Райан послушал меня и спросил: «Где твой прекрасный французский акцент?».
 
Сложно работать в шоу, которое постоянно поддерживает обстановку секретности?
 
Ой, я вообще не знаю, что там происходит. Мне это нравится, я это даже уважаю. Если ты хочешь по-настоящему испугаться, все должно быть неожиданно. Если я Вам расскажу сюжет, Вы ведь просто перестанете бояться, в чем тогда смысл? Так что для данного проекта такая секретность вполне оправдана.
 
Когда я только начинала сниматься, мне вручили сценарии всего четырех эпизодов, и это была большая роскошь. Сейчас получаю сценарий только за день до съемок. И нормально. Мы ведь уже более-менее познакомились со своими персонажами, и теперь нам только остается удивляться непосредственно тому, что с ними происходит. Меня это устраивает.
 
Вам что кажется страшнее: когда ужас завязан на психологии или кровь-кишки-расчлененка?
 
В долгосрочной перспективе, конечно, первое. Такое завораживает. Но если нужно заставить закричать зрителя прямо сейчас, тут нужны визуальные эффекты, которые в AHS просто блестящие. Даже когда находишься на съемочной площадке, все это выглядит очень реалистично. У меня мурашки бегали от всей истории с такими жуткими флешбэками. Помните страшную сцену со шкафом? Я потом неделю боялась открыть собственный...
 
Насколько помогала окружающая обстановка войти в роль?
 
Очень помогла. Сразу понятно, где находишься. И когда идешь по этому коридору, мимо дверей одиночных то ли палат, то ли камер, сразу чувствуешь всю тяжесть метафоры названия «Убежище».
 
Как Вы работали над образом Грэйс?
 
У меня в арсенале было много разных способов. Поначалу я уделяла больше внимания предыстории: нашла показания, которые давала Лиззи Борден под следствием, и зачитывала их вслух. Много читала о самой женщине, и, знаете, по-моему, она была умна и странным образом интересна. Не знаю, помогли ли мне эти сведения на площадке, но мне было важно понять саму Лиззи, которая все-таки была знаковой фигурой в американской истории.
 
Может быть, это прозвучит странно, но я также много занималась йогой, стретчингом и танцами. Мне хотелось, чтобы моя героиня двигалась очень плавно и была сексуальной. Грэйс и так была частью меня, с ее видением мира и жизнелюбием. В общем, она была кем-то, кого я уже, казалось бы, знала. Конечно, за исключением истории с убийством отца.
 
Как развивались Ваши рабочие отношения с Эваном Питерсом и Джессикой Ланж?
 
С Питерсом великолепно! Я была настолько поражена его игрой в первом сезоне, что мне не терпелось оказаться с ним в одном кадре. Правда, сложно было играть с ним в паре и не думать о Тэйте. Кроме того, мы все находимся в психбольнице, поэтому не можем до конца доверять друг другу.
 
Что до Джессики, я уверена, что каждая молодая актриса во Франции, да и во всем мире, смотрела ее фильм «Фрэнсис». Я очень уважаю ее как профессионала и нахожусь под большим впечатлением от ее роли в первом сезоне. Не сказала бы, что во втором с ней работалось весело, но это потому, что роль не располагала. И вообще, все почему-то интересуются, хорошо ли я провожу время на съемках, но это ведь не только веселье, это скорее некий урок. В первой общей сцене Джессика на меня так посмотрела, что как-то сразу стало понятно: она — сестра Джуд, а я — Грэйс. И никаких больше вопросов.
 
Каково было снимать сцену убийства?
 
Вот это как раз было забавно. Вся съемочная группа горела желанием посмотреть, как я выглядела до больницы. А еще там было много крови и разных топоров. По-моему, они до сих пор висят на стене в реквизиторской. Так вот, у нас был один резиновый топор, и один настоящий, и главное было их не перепутать.
 
А связанные руки сильно мешали?
 
Ну, я же актриса, поэтому в курсе, что иногда приходится терпеть разные неудобства. Настоящие наручники точно бы не обрадовали. А так они [связанные руки] помогли мне сыграть стремление доказать то, во что я верю, вопреки всему. Я не говорю, что мне нравится быть связанной или скованной, но и жаловаться на это не собираюсь.
 
Ваша роль предполагала некоторую степень обнажения. Это было сложно или, как для французской актрисы, в порядке вещей?
 
Это не в порядке вещей для французской актрисы, но мне не раз приходилось обнажаться ради работы, и не могу сказать, что это так уж сложно. Однако, нагота в американском кино и во французском — не одно и то же. Вы, в отличие от нас, многого не показываете. Особенно спереди.
 
Сериал устроен таким образом, что даже если с Вашей героиней случится что-нибудь страшное, Вы сможете вернуться в третий сезон в новом образе. Хотелось бы?
 
Конечно. Я даже работаю сейчас над другими акцентами. Правда, уверена, что никогда не смогу играть американку, но с удовольствием сыграла бы кого-нибудь другого. Так что, если пригласят, точно не откажусь.